Услышать и увидеть музыку для глаз

Немного грустная, но светлая история началась в селе Архангельском в начале 19 века и продолжается до наших дней. Её участники — русский император Александр I, князь Николай Борисович Юсупов и его потомки, итальянский архитектор Пьетро ди Готтардо Гонзага, безымянные строители и художники. Наши современники, сотрудники Государственного музея‑усадьбы "Архангельское", в течение многих лет делают всё для того, чтобы продолжение у этой истории было счастливым.

"Виновник" торжества

В июне 1818 года в селе Архангельском князь Николай Борисович Юсупов принимал представителей двух великих европейских династий: Романовых и Гогенцоллернов. К приезду императора Александра I и прусского короля Фридриха Вильгельма III, которых сопровождали все члены Российского Императорского Дома и наследный принц, будущий король Фридрих Вильгельм IV, готовились очень тщательно. Над зданиями и интерьерами, садом и рощами, оранжереями, жилыми флигелями и даже крестьянскими избами трудились строители, архитекторы, садовники и художники. На месте бывшего манежа за год по проекту знаменитого в те годы итальянского архитектора и живописца Пьетро ди Готтардо Гонзаги построили театр. Он и должен был стать главной изю­минкой предстоящего торжества — удивить, восхитить, поразить высоких гостей. И хотя в конце XVIII — начале XIX века крепостные дворянские театры играли значительную роль в русском обществе, а сам князь Н.Б. Юсупов занимал должность директора императорских театров и имел сцену у себя в московском доме у Красных ворот, театр в Архангельском должен был стать исключительным явлением. Пьетро Гонзага придумал для него особый жанр: в нём не было актёров, а всё действие держалось на смене декораций и сопровождалось музыкой.

Это было, по словам самого архитектора, «музыкой для глаз». Итальянец написал двенадцать перемен декораций, что тоже стало ново и уникально для того времени, поскольку Гонзага, используя задник и кулисы, создавал иллюзию увлекающего пространства.

Августейшие особы, прежде чем приехать в Архангельское, посетили другие роскошные особняки и имения московской знати. Визиты сопровождались блистательными празднествами, балами, обедами и представлениями. А вот торжество в имении князя Юсупова окончилось fiasco… Свидетели и участники приёма писали потом, что "вечер был превосходный, а сам праздник плачевный… После закуски поехали кататься по ужасным дорогам и сырым некрасивым местам. После полу­часовой прогулки подъезжаем к театру. Все ожидают сюрприз, и точно сюрприз был полный, переменили три раза декорации, и весь спектакль готов. Все закусили себе губы, начиная с Государя". "Жизнь Николая Борисовича очень строго и тщательно фиксировалась, — рассказывает заместитель директора музея-усадьбы "Архангельское", главный хранитель Людмила Владимировна Гринёва. Но нигде в источниках не отражены сведения о том, что после представления в честь приезда Александра I в Театре Гонзаги продолжали идти постановки. Кроме того, информация о спектаклях должна была отразиться в записках, письмах, дневниках и других свидетельствах современников, однако пока такие данные не найдены. Это даёт нам возможность предполагать, что после фиаско в июне 1818 года, представления не шли. По воспоминаниям Феликса Юсупова, к декорациям Гонзаги в усадьбе относились бережно и трепетно, как к произведению искусства".

Однако время не пощадило наследие итальянского художника. Сохранились лишь четыре перемены декораций: "Малахитовый зал", "Таверна", "Храм" и "Тюрьма". Эти хрупкие полотна пережили революцию, эвакуацию на Урал в годы Великой Отечественной войны, хранение на сцене театра, который долгие годы не отапливался. Уцелевшие в Архангельском подлинники Гонзаги — единственные в мире.

Времена и инструменты

Князь Николай Борисович Юсупов, за которым недаром закрепилась слава "ценителя и знатока художеств" (после его смерти только живописная коллекция в Архангельском насчитывала 550 произведений), вёл рисованный каталог на собранные им предметы искусства. Так, в небольшом формате срисовывалась картина с указанием названия, автора и размеров. А с декораций Пьетро ди Готтардо Гонзаги были написаны акварели, которые сохранились до сегодняшнего дня. Изменились времена и усовершенствовались инструменты, которые теперь позволяют не только "законсервировать" образы памятников культуры и искусства, но и сберечь сами произведения.

Когда в начале 2000-х годов здание Театра Гонзаги закрывалось на реставрацию, сотрудники музея-усадьбы понимали, что декорации будет невозможно вернуть в театр, если он вновь станет действующим. Декорации уже потеряли часть красочного слоя, имели множество подтёков, ткань по краям начала разрушаться. Нужно было создавать копии и делать это с максимальной аккуратностью и осторожностью. Задник "Малахитового зала" и восемь кулис решено было сканировать.

В 2003 году ещё трудно было себе представить, что возможно "законсервировать" в цифровом формате образы декораций, создать высококачественные электронные копии полотен, а затем распечатать их на холсте. И даже сейчас, когда во многих музеях с помощью новых технологий идёт высококачественная оцифровка произведений живописи, графики и даже объёмных предметов — скульптуры и декоративно-прикладного искусства, проект в музее-усадьбе "Архангельское" по сложности и масштабу по-прежнему не имеет аналогов в мире.

Задача по переводу в электронный вид тяжёлых и крупных полотен казалась неразрешимой. Ведь даже транспортировать задники декораций и занавес из театра в помещение хранилища пришлось через окно, так как в двери он не проходил, и поднять его было непросто. Для этого создали вал, бережно накрутили на него полотно, выстроили подиум и только так смогли переместить шедевр размером 9,30 на 6 метров. Вал, сделанный из лёгкого материала, при переносе задника лопнул, пришлось делать серьезный ремонт.

Специалистами корпорации ЭЛАР был спроектирован, а затем установлен в реставрационном помещении сложнейший технологический участок, состоящий из роботизированного стенда и станции сканирования и архивации. Пока на участке оцифровывались восемь театральных кулис размером 1,58 на 6 метров и печатались копии, сотрудник корпорации ЭЛАР Александр Подчапаев продолжал работать над созданием нового, специального вала, на который можно было бы намотать задники декораций, чтобы полотна равномерно и постепенно раскрывались во время сканирования. Работники музея-усадьбы и сегодня с большой теплотой вспоминают Александра Подчапаева, говорят о его профессионализме и верности делу, которому он служил до конца своей жизни.

Когда одна из восьми кулис Гонзаги, "родившихся" из оцифрованных копий и напечатанных холсте, появилась в театре, не все распознали копию — настолько она была близка к оригиналу.

Зафиксированные в электронном виде декорации — это гриф сохранности шедевров — именно в таком виде они дошли до 21 столетия. Оцифрованные копии дадут уникальные преимущества при проведении реставрационных работ; будет возможно рассмотреть такие детали и нюансы, которые нельзя увидеть, используя обычное освещение. Графические образы незаменимы и в научной работе специалистов, изучающих творчество Пьетро Гонзаги.

В ожидании эпилога…

Долгие годы сотрудники музея-усадьбы надеются на то, что когда-нибудь Театр Гонзаги будет воссоздан в первоначальном виде, и в нём зритель увидит "музыку для глаз". Машинерия театра сохранилась почти полностью. Механизм смены декораций распознан и может быть использован: задник складывался как французская штора, кулисы "разъезжались", взамен их появлялись другие, а во время перемещения кулис другой задник уже занимал своё место. Когда представление будет возможно вновь поставить на сцене отреставрированного театра, копии отсканированных кулис сыграют в нём свои лучшие роли.